Пропала без вести в Мечте

Этот запах, твой "Sauvage"
Не выветривается из памяти,
Напоминая мой вояж,
Когда в Мечте пропала без вести.

Не знаю я, в каком столетии
Мы были лучшие друзья.
Быть может, ездили в карете,
На бал ходили ты и я.

Быть может, это было ранее -
Ты был мой рыцарь, Дамой я
Внимала всем твоим признаниям,
Блестели очи, чувства не тая.

В других ролях, в других телах ли
Пересекутся вновь пути -
Шепни чуть слышно мне лишь слово,
Чтобы быстрей тебя найти.

Полёты при луне

Её глаза как светофор,
Они способны цвет менять.
Сине-зелёные, как бор,
Кроваво-красные опять.

Бывают синими как океан,
И нежно-голубы как небо,
Но если видит лишь изъян,
Они темны, страшны, ты не был

В тех закоулках той души,
Стремится что к перфекционизму,
Её желания не души -
Ей быть рабою гедонизма.

И удовольствия во всём
Легко находит и небрежно.
В тоске и страсти - нипочём
Ей мнения. Всё неизбежно.

Вокруг догадываются. Знают:
Лишь на небе луна полна -
То по ночам она летает,
Нектар иль кровь пьёт допьяна.

Сегодня полная луна...
Ты, друг, закрой покрепче окна.
Не хочешь, чтоб она пришла? -
Запрячься вновь в свой чёрный кокон.

Стойкий оловянный солдатик Памяти

Верхний уровень памяти иерархии
Имя твоё и запах хранит.
Доступ мгновенен без задержки реакции,
Этот слой памяти твёрд как гранит.

Ветер пустыни его не подвинет, как бархан,
Море приливом его не сотрёт,
Будет всегда, не сгинет, как хан Тамерлан,
Даже когда покой обретёт.

Можешь забыть, и можешь забыться
Ты в суете Нового дня.
Но мой огонь вновь разгорится,
Помнила, помню, запомнив тебя.

Знаешь сам - не может гладкой
Быть дорога 300 дней в году,
Но печаль корицей сладкой
Обернется, как в бреду.

У огня сидеть с глинтвейном
Жёлтой осенью, что шёпотом
Раздевает нам деревья,
Дворников ввергая в хлопоты.

Память очень пригождается
Длинным вечером багряным.
Чувства живы, пробуждаются,
Сродни стойким оловянным.