Blue lava

Звездопада время не пришло ещё,
Ты вернёшься позже, и зайдешь бесшумно,
И обнимем небо, наше и ничьё,
И посмотрим вместе, и натянем струны...

Столько пыльных мыслей улетает прочь,
Словно отряхнёмся мы от полусонных
Их обрывков, убегая в ночь
Тех прогулок длинных, трасс тех биатлонных...

Сидя в темноте, свечи все сожгли,
Думая о том, как устроен мир,
Запах фитиля,  яблок и любви,
И с корицей чай - это был наш  пир.

И придёт заря, но та ночь длинна -
Август начался. - Синей темноты,
Мыслей и любви хватит нам сполна,
Хватит и тепла - это же всё ты.

The servant of improvisations

Evening. March. I dozed off.
Champs Elysees.
I've been walking -
From under my feet floated earth.

I had conversations
And walk under the moon,
And grilled octopus,
My songs in the summer heat.

And we drank "ZUIKO",
Remembered the USSR,
Your friend is an Opera set -
Undoubtedly, the Lord Ile sir.

And in the theater were together,
Beheld three of us,
I was in such a context,
That is simply a Miracle.

He is a fan of the countryman -
Hvorostovsky,
(With him, my grandmother was familiar).
You -  are fan of the Universe,
Man-cosmopolitan.
And I am - the servant of improvisation,
For it the soul does not hurt.





























Вечер. Март. Я задремала.
Елисейские поля.
Я тогда с тобой гуляла -
Из под ног плыла земля.

Мне приснились диалоги
И прогулки под луной,
И на гриле осьминоги,
Мои песни в летний зной.

А ещё мы пили "Цуйку",
Вспоминали СССР,
Друг твой оперу поставил -
Несомненно, лорд иль сэр.

И в театре были вместе,
Созерцали мы втроём,
Я была в таком контексте,
Что зовётся просто Чудом.

Он - поклонник земляка - Димона
Хворостовского,
(С ним моя бабушка была знакома).
Ты - поклонник Мироздания,
Человек-космополит.
И я - слуга импровизаций,
За них душа не заболит.